Аннотация результатов, полученных в 2020 году
В ходе работы над проектом № № 20–78–00138 «Этно-религиозные меньшинства в Поздней Византии: проблема интеграции и обособления» был проведен анализ историографической базы исследования и определены векторы развития историографических направлений XVIII-XIX вв. по истории поздневизантийского социума в кризисные и переломные моменты византийской истории. Также был изучен контекст упоминаний различных этно-религиозных меньшинств в поздневизантийском нарративе. Удалось установить, что, несмотря на негативное отношение византийских интеллектуалов к османо-византийским контактам, таковые были широко распространены на территории Византии за пределами ее столицы. Реакция византийских писателей, фактически, являлась рефлексией на изменившиеся исторические реалии и попыткой призвать греков к сохранению религиозной идентичности, однако, как показали наблюдения, призывы интеллектуалов гражданам оградить себя от мусульманского влияния не соответствовали реалиям и потому не могли оказать ощутимый эффект на византийских граждан. На завоеванных же турками территориях византийское население жило обособленно, но было вынуждено контактировать с заселившими регион османами. Турки, однако, проявляли веротерпимость и позволяли христианам исповедовать свою религию привычным для византийцев образом. Григорий Палама, будучи в плену у османского эмира, даже был приглашен для участия в богословском диспуте, что говорит о заинтересованности османского эмира в налаживании диалога между разноконфессиональными подданными своих земель. Также удалось выявить наличие в Прусе иудействующей группы бывших христиан, т.н. «хионов», которых косвенно можно отнести к иудейской ереси, близкой караимству. «Хионы» подчеркивали отказ от своего христианского прошлого и проявляли симпатии мусульманскому вероучению, надеясь, вероятно, тем самым, обрести льготы и привилегии, доступные для еврейского населения. Однако, следует признать, что этот вопрос пока остается дискуссионным. Было также установлено, что в поздневизантийском историческом нарративе евреи упоминаются редко или же не упоминаются вообще. Вероятно, это было вызвано дистанцированием евреев от византийской действительности, что вызывало лишь новые волны ксенофобии в византийском обществе. Несмотря на это, очевидно, элемент участия евреев в экономической жизни византийских городов (Фессалоника, Эвбея, Пруса и пр.) был весьма значительным, поскольку экономическая активность иудеев вызывала негодование со стороны местного населения и жалобы на притеснения со стороны еврейской диаспоры, что провоцировало требования местных жителей ограничить торговое пространство евреев их собственным кварталом. Выявлено, что после того, как Фессалоника была передана венецианцам, еврейская община города была вынуждена просить новое правительство уменьшить налоговое бремя ввиду того, что город был осажден османской армией, и еврейское население (как, впрочем, и греческое), не вынося тягот осады стремительно убывало. Таким образом, было установлено, что с приходом венецианцев еврейская община Фессалоники стала стремительно размываться, не находя понимания со стороны латинских властей и ко времени захвата города турками в 1430 г. от евреев-романиотов в Фессалонике остался лишь малый процент. После захвата города греческое население, добившееся первоначально ряда привилегий в отношении сохранения христианских святынь и неприкосновенности религиозного статуса греков, вскоре подверглось жесткой дискриминации со стороны османского правительства и было вынуждено либо принимать ислам, либо терпеть значительные поборы и разного рода притеснения. В то же время в первые же годы османского владычества Фессалоника становится пристанищем для евреев со всей Европы: вначале в македонские земли хлынули выходцы из Центральной Европы – ашкеназы, в последующие десятилетия – испанские евреи сефарды. На фоне этого стала размываться местная еврейская община, существовавшая в Фессалонике еще с древних времен, представители которой говорили на греческом языке и носили, в большинстве своем, эллинизированые имена. Как следствие, вовлечение евреев (особенно пришлых) в деловую жизнь города размывало византийский контингент и препятствовало консолидации уходивших в прошлое греческих элементов. В ходе изучения особенностей проживания славянских и латинских общностей на византийском Пелопоннесе удалось установить, что в матримониальной политике греческих правителей Пелопоннеса наметилась тенденция браков с представительницами латинских знатных родов. Однако на фоне процесса включения латинян в состав византийского населения Пелопоннеса брак правителя Мореи с представительницей флорентийской аристократической фамилии все же воспринимался ромеями негативно, поскольку семейство Аччайуоли было уже новым поколением латинян в Ахайе и имело собственные завоевательные амбиции. В результате анализа статуса и социокультурного положения представителей этнических меньшинств Мореи было выявлено, что негреческое население, попавшее на территорию Пелопоннеса преимущественно в результате разновременных миграций или завоеваний, серьезно повлияло на этнокультурный облик региона. В пределах ограниченного пространства полуострова длительные контакты полиэтничного населения Мореи друг с другом постепенно привели к размыванию социокультурных границ. Процесс их взаимодействия способствовал приобщению иных этнических групп к византийской культуре и их вовлечению во внутреннюю жизнь Морейского деспотата. Представители всех трех рассматриваемых этнических общностей находили свое место в войске деспота – традиционном для Византии месте службы иностранцев. Установлено, что наибольшей степенью политической самостоятельности обладали славянские общности Пелопоннеса. Главным фактором подобного положения было подчинение славян их собственным лидерам, что на законном основании избавляло их от прямой зависимости от византийских деспотов и делало славянский статус более привилегированным. Что касается латинского населения (в первую очередь франков), то ко второй половине XIV в. степень их интеграции в византийское общество Мореи была достаточно высокой. Это, вероятно, позволяло им легко встроиться в структуры Морейского деспотата, поскольку процесс социальной мобильности в византийском обществе был тесно сопряжен с культурной ассимиляцией.

Аннотация результатов, полученных в 2021 году
В результате работы над проектом был проведен анализ венецианских, византийских и турецких источников, повествующих о межконфессиональном взаимодействии на византийских или бывших византийских территориях, а также о социальном и политическом статусе тюрок на завоеванных византийских территориях. Удалось выявить, что поздневизантийские произведения, а также свидетельства западноевропейских путешественников изобилуют сведениями о различных формах взаимодействия греческого и тюркского населения в зоне византийской ойкумены. Завоеванные османами земли активно заселялись турецкими жителями, в связи с чем византийцы так или иначе на бытовом уровне взаимодействовали с османами. Также было определено отношение византийских интеллектуалов к иноверцам, исследована терминология, применяемая ими в отношении османов, которая носила преимущественно пейоративный характер. Отдельно был рассмотрен аспект восприятия византийскими интеллектуалами османо-византийских союзов – как на политическом уровне, так и на экономическом и бытовом. Они понимались византийскими авторами как угроза религиозной идентичности христиан, поэтому византийские писатели призывали византийцев ограничивать любое свое общение с иноверцами. Были также детально исследованы сведения византийских, венецианских и турецких источников об осадах византийских городов (осады Фессалоники в 1383–1387 и 1422–1430 гг., осады Константинополя 1394–1401 и 1422 гг.) и рассмотрены следующие вопросы: организация обороны византийских городов в период осад, в т.ч. мероприятия светских и духовных властей по организации сопротивления турецкому натиску; участие городского населения в обороне и общественные настроения в городах. Удалось установить, что в период османских осад византийских городов в городском социуме обострялись внутренние противоречия, которые приводили к поляризации городской общины и, как следствие, к неспособности мирного населения сплотиться перед лицом завоевателей. Отдельно рассмотрена роль духовных лидеров в организации сопротивления османам (на примере деятельности Исидора Главы и Симеона Фессалоникийского), которые стремились поднять боевой дух горожан и не допустить сближения греков с завоевателями. Однако широкое распространение брачных союзов византийцев с турками свидетельствует о том, что на бытовом уровне существовало довольно тесное взаимодействие греков и османов, что обусловливало желание многих византийцев переходить под власть османов или даже принимать ислам – в надежде избежать тяжелого налогового гнета. Также был изучен характер расселения албанских общностей на византийском Пелопоннесе в первой пол. XV в., проанализировала особенности их проживания в Морее, принципы их подчинения деспотам и взаимодействия с местным населением. Основываясь на корреспонденции Мануила II Палеолога, исторических сочинениях Георгия Сфрандзи, Лаоника Халкокондила и Дуки было рассмотрено участие албанского населения Мореи в осуществлении защиты полуострова от турок и их участии в военных действиях, а также проанализированы случаи их неповиновения, в частности, восстания против византийской власти в Морее. Удалось установить, что возможной причиной албанской миграции был страх албанского населения перед османской экспансией. На Пелопоннесе албанская миграция смягчила проблему нехватки человеческих ресурсов и хозяйственного запустения территорий. Пополнение албанцами ромейского войска также способствовало усилению византийского влияния на Пелопоннесе и укреплению центральной власти в деспотате в конце XIV в. Лояльность албанцев к византийской власти базировалась преимущественно на их личном отношении к правителям. Было выявлено, что албанские племена серьезно выделялись на фоне ромейского населения полуострова и медленно интегрировались в византийскую среду. Так, анализ эпизодов неповиновения албанцев византийской власти, учитывая восстания против византийской власти в Морее, продемонстрировал их неполную интеграцию в византийское общество. Вплоть до середины XV в. они по большей части оставались обособленной этнической группой морейского населения, которая, получив возможность, предприняла попытку взять управление деспотатом в свои руки, что говорит о том, что к середине XV в. албанское население обрело амбиции, чтобы заявить о себе как о самостоятельной политической силе Мореи.