Аннотация результатов, полученных в 2020 году
На первом этапе реализации проекта (2020 г.) работа велась в двух направлениях: часть научного коллектива продолжала изучать различные вопросы дальнего языкового родства (чисто лингвистические), в то время как вторая часть команды была занята историей науки и теоретическими проблемами науковедения. В лингвистической части проекта одним из приоритетных направлений стала демонстрация возможностей лингвистических методов и результатов их применения в реконструкции фрагментов этнокультурной и языковой истории. На первом этапе это было сделано на примере реконструкции древнейшей истории ливио-берберов и аборигенов Канарских островов; в этой связи велась также работа над канарским этимологическим словарем. Родственные связи и происхождение полностью вымерших к XVIII в. языков коренного населения Канарских островов представляют собой далеко не решенную проблему. Результаты поисков в этой области были опубликованы в двух статьях. В них реконструируется этнолингвистическая история праливио-берберов и аборигенов Канарских островов, а также приводится дешифровка впервые прочитанных надписей разновидностями ливийского письма и разбирается проблема финикийских заимствований в ливиоберберские языки и заимствований из последних в нубийские. Другим приоритетным направлением была реконструкция праафразийской культурной лексики (впервые проработан полный набор праафразийских зоонимов), а также реконструкция праафразийской терминологии оружия и вооруженных конфликтов, в т.ч. освещена проблема происхождения войн с лингвистической точки зрения, обычно игнорируемой археологами и историками первобытности. Наиболее новаторская находка заключается в том, что лексическая реконструкция – при всех трудностях интерпретации исторической реальности в данной теме – указывает, по-видимому, на то, что понятие войны как широкомасштабного вооруженного конфликта, отличающегося от других его видов, или воплотилось в отдельном термине *gVr-, или близко подошло к этому, воплотившись в нескольких терминах, что все-таки говорит о формировании понятия “война” на уровне праафразийского языка, а, значит и в сознании говорящего на нем сообщества позднемезолитического человека Ближнего Востока 11-го тыс. до н.э. Были продолжены также исследования по выявлению лексических контактов, как внешних для афразийской семьи, так и внутри нее, между языками, представляющими разные ветви. В отчетном году была опубликована статья о древнеегипетско-арабских контактах в лексике, позволяющих предположить непосредственную близость от Египта прародины носителей протоарабского языка и их культурные контакты на протяжении большей части древнеегипетской истории – от Древнего до Нового царства. Отдельную проблему современной лингвистической компаративистики составляют теоретические и практические возможности лексикостатистики и глоттохронологии при генеалогическом анализе языков с различной глубиной родства и их корреляции с историческими датировками. С целью анализа точности расчетных датировок, а также достоверности топологии дерева и статистической надёжности его узлов, группой исследователей были начаты работы по уточнению лексикостатистической классификации афразийских языков и глоттохронологии афразийской макросемьи. Велась работа над лексикостатистической классификацией языков майя с использованием 100-словного списка. В результате установлено, что между мамийскими и кичеанскими языками, традиционно относящимися к ветви восточных майя, количество общих инноваций меньше, чем количество общей базисной лексики между мамийскими и канхобальскими языками, сходство между которыми обусловлено скорее сильными контактами. Что касается того, как интерпретировать сходства между протомайясской базисной лексикой и лексикой прамихе-соке, то, скорее всего, они не свидетельствуют о существовании протомайя-михе-соке языка, а являются отражением некоторой очень древней контактной ситуации. В свете полученных данных вопрос о построении строго бинарного дерева языков майя откладывается на определенную временную перспективу. Помимо сугубо исследовательской деятельности исполнители проекта занимались популяризацией своих идей. Прочитаны 2 лекции, содержание которых включало: источники знания о древней и дописьменной истории; сравнительно-исторический метод в лингвистике, цели, проблемы и перспективы этой науки, историю и деятельность Московской школы компаративистики, возможности междисциплинарных исследований; этнолингвистическую картина мира, как она сложилась и как сегодня выглядит; соотношение данных лингвистики, генетики и археологии в разных регионах и исторических периодах. В науковедческой части проекта группа исследователей занималась историей московской школы компаративистики (изучением дальнего родства). Эта форма работы предусматривала аудио- и видеозапись полуструктурированных интервью с последующей расшифровкой беседы. Интервьюировались участники и свидетели событий, связанных с основными этапами развития рассматриваемой школы. В качестве проявления резонанса, вызванного посмертным выходом главного труда Иллич-Свитыча "Опыт сравнения ностратических языков", начал собираться т.н. Ностратический семинар, посвященный его памяти. В отчетном периоде велась работа по сбору архивных материалов заседаний этого семинара 1970-х - 80-х гг. (протоколов и др.), их оцифровке, комментированию и подготовке к публикации. Подготовлен для публикации биографический материал о Сергее Анатольевиче Старостине, лидере Московской школы компаративистики на протяжении более 25 лет, где подробно анализируется один из аспектов многогранной деятельности великого ученого, прежде всего, как алтаиста, и в частности разбирается гипотеза об алтайской природе японского языка. Одним из важнейших аспектов, связанных с алтайским родством, было использование метода глоттохронологии, предложенного американским лингвистом М. Сводешем в 40-х - 50-х гг. ХХ в. и до сих пор вызывающего споры. Построения М. Сводеша были основаны скорее на индуктивном обобщении известных ему фактов (или на аналогии с другими науками) и не имели строгого доказательства ни с точки зрения состава базовых значений, ни с точки зрения постоянства изменений соответствующих слов, поэтому многие лингвисты их отвергают, нередко по априорным основаниям. Старостин постоянно обращался к методу глоттохронологии, и на нем основаны его построения и в области алтаистики, и при анализе других семей. Однако он поправил М. Сводеша, пересмотрев и усложнив его формулу, выделив возмущающие факторы (постоянство смены базовой лексики не соблюдается в случае замены исконного слова на заимствованное) и учитывая разные степени «базовости» лексики: 35-словный список С.Е. Яхонтова, собственный 55-словный список, канонический стословный список, список из 110 слов. Хотя в алтаистике были попытки на основе глоттохронологии показать отсутствие алтайского родства, но, по мнению Старостина, они не были убедительны, а сам он получил иные результаты. Ученый сопоставил списки базовой лексики для выполненных его предшественниками и частично им скорректированных реконструкций тюркского, монгольского, тунгусо-маньчжурского и корейского праязыков, использовав также новые материалы, в частности, корейские, собранные им в 1978 г. на Сахалине. Постепенно идеи советской ностратики стали известны за рубежом. И всё равно к ней относятся в лучшем случае как к любопытной экзотике, вряд ли соответствующей языковой реальности, в худшем – как к ошибочному направлению. Причин здесь несколько: поздно начавшиеся публикации на английском, ушедшая мода на Россию, личные взаимоотношения, кроме того, имели место и ошибки из-за неучёта каких-то фактов. Но, пожалуй, главная причина заключилась в том, что Старостин последовательно стоял на позициях классического сравнительно-исторического языкознания. Сами по себе идеи родства тех или иных языков понятны многим, но в их доказательствах могут разобраться далеко не все лингвисты, а лишь те из них, кто овладел сложнейшим сравнительно-историческим методом. Когда-то считалось, что заниматься языкознанием и использовать сравнительно-исторический метод – одно и то же, но Ф. де Соссюр открыл путь к научным исследованиям языка, не требующим владения этим методом. А сейчас на Западе, особенно в США, распространена идея о том, что сравнительно-исторический метод устарел, что родство языков можно доказывать и иными способами, скажем, через массовое фронтальное исследование всей лексики сразу многих сравниваемых языков, без кропотливого установления регулярных соответствий (Дж. Гринберг), или же через расшифровку геномов носителей тех или иных языков. Таким лингвистам Старостин мог казаться чуть ли не человеком XIX века, пусть вооруженным современной техникой. В фокусе историографических исследований исполнителей проекта находились также российско-американские связи, точки взаимного влияния московских компаративистов и лингвистических антропологов (дескриптивистов) из США. Подготовлен перевод исключительно важной для изучения истории дескриптивизма работы Франца Боаса "On alternating sounds" (1888) и в настоящее время готовятся к публикации подробные комментарии к тексту. Характерно, что уже в этом небольшом сочинении содержится посыл против широко распространенного предубеждения об эволюционной недоразвитости неевропейского человека и туземных языков; культурные феномены видятся в нем исторически обусловленными, передающимися процессом научения. Многое из последующей деятельности Боаса и его учеников является просто разработкой выводов, представленных в этой статье. В контексте изучения дальнего родства, верификации метода глоттохронологии - наиболее важны взгляды таких последователей Боаса, как Э. Сэпир и особенно М. Сводеш. Последний стал объектом «охоты на ведьм» в отношении левых профессоров в годы маккартизма. Сложные жизненные обстоятельства привели к тому, что при всех научных достижениях Сводеша, он так и остался белым пятном в истории науки. В этом смысле была бы крайне полезна детальная научная биография американского «отца глоттохронологии». В отчетном году для этого была собрана необходимая источниковая база, включая копии документов из фондов Американского философского общества (АФО, Филадельфия), кроме того, формируются материалы к биографиям других ученых, вовлеченных в советско-американские академические контакты той поры, ведётся составление базы из полностраничных файлов их публикаций (на текущий момент– 1 029 наименований), опубликованы две статьи из истории ранних академических обменов, написанные на малоизвестных русскому читателю коллекциях АФО. Таким образом полученные итоги работы над проектом за 2020 г. легли в основу 6 статей, включая 3 - в журналах, индексируемых в базе данных "Scopus. Кроме того, начата работа над 2 монографиями, собран также определенный корпус источников, включая архивные материалы заседаний Ностратического семинара памяти В.М. Иллича-Свитыча, биографические материалы и 10 углубленных и структурированных интервью (аудиозапись и расшифровка).

Аннотация результатов, полученных в 2021 году
В 2021 г. (во второй год) деятельность по проекту включала как разработку собственно лингвистических тем, так и изучение истории московской школы компаративистики и шире исторической лингвистики (лингвистической антропологии) в целом. Приоритетными направлениями года являлись, во-первых, верификация уже имеющихся гипотез дальнего родства или постулирование новых, во-вторых, реконструкции этнокультурной и языковой истории, преимущественно народов афразийского круга, и в-третьих, совершенствование инструментария компаративистских штудий (лексикостатистического метода). В частности, проводились исследования по афразийско-шумерскому и афразийско-эламскому сравнениям с целью проверки гипотезы Вацлава Блажека о причислении эламского языка к афразийской семье. Весь год продолжалась также работа над канарским этимологическим словарем. Подлинным событием стали результаты лексикостатистического сравнения языка хадза (Сев. Танзания) с языками, представляющими все таксоны афразийской макросемьи (по этимологической базе данных А. Милитарева и О. Столбовой и лексикостатистической базе А. Милитарева). В среднем оно показало 4% совпадений в 50-словном списке, 5–6% в 100-словном с языками всех афразийских ветвей. Язык хадза обычно относят к койсанской языковой семье на том основании, что его фонетический строй характеризуется наличием кликсов (щёлкающих согласных). Охотники и собиратели хадза проживают в тропической Вост. Африке вдали от основного ареала койсанских народов (пустыня Калахари). В их физическом облике присутствуют капоидные ("бушменские") черты. Прежде генетическое исследование показало, что хадза близки западноафриканским пигмеям. Предки хадза отделились от предков пигмеев и койсанцев примерно 96–98 тыс. лет назад. Непосредственно в рамках данного проекта было установлено, что система «маркирующих» языки личных местоимений (я-ты-мы) совпадает у хадза с общеафразийской, что невозможно объяснить только заимствованиями в хадза из афразийских (они тоже обнаруживаются) или общим субстратом. Все говорит в пользу древнего языкового сдвига именно у предков хадза. По мнению авторов, наиболее вероятно, что протохадза – самое раннее ответвление афразийского в Африке, наложившееся на неизвестный (койсанский?) субстрат. Ранее уже высказывались соображения в пользу нахождения прародины афразийских языков несколько севернее ареала хадза. Так А.Ю. Милитарев совместно с С.Л. Николаевым пришел к выводу, что набор зоонимов, реконструируемый для афразийского праязыка, характерен для субэкваториальной фауны Северо-Восточной Африки. Исследования этого года еще больше убеждают в правоте такого взгляда. Другим приоритетным направлением была реконструкция праафразийской культурной лексики. Изучались праафразийские термины, относящиеся к оружию, войне и другим вооруженным конфликтам. Всего было реконструировано 12 терминов, обозначающих оружие (от палицы до щита), и 13 – разные виды вооруженных конфликтов; часть из которых указывают на либо уже сформировавшееся, либо формирующееся значение “война” в языке, а значит, и в социальной реальности сообщества праафразийцев. Учитывая, что решение этой проблемы важно не только с лингвистической точки зрения, но и выводит нас на историко-культурные и даже эволюционные обобщения, редакция одного из ведущих в России и мире специализированных журналов («Этнографическое обозрение») предложила провести на своих страницах дискуссию по вопросам общего методологического плана и более частным, связанным с реконструкциями отдельных праафразийских лексем, под лозунгом «Лексическая реконструкция для реконструкции предыстории». В ней приняли участие как исполнители проекта (А.Ю. Милитарев, А.В. Дыбо), так и другие ведущие этнологи и лингвисты – специалисты в этой области (А.Г. Козинцев, Г.С. Старостин). В плане развития методологии был предпринят анализ лексикостатистической классификации, позволяющий количественно оценить возникающие погрешности на основе величины среднего абсолютного отклонения, а также минимизировать их влияние на строение древа с помощью процедуры устранения недостоверных узлов. Несмотря на общую правдоподобность и полезность получаемых результатов, в построенных генеалогических деревьях обнаруживаются внутренние несоответствия и артефакты, не поддающиеся объяснению или противоречащие известным данным. Наиболее распространенными из этих несоответствий являются: неустойчивость конфигурации древа при изменении количества или состава идиомов; древо содержит большое количество близкорасположенных узлов, интерпретация которых проблематична или невозможна. Было выяснено, что основная причина возникновения указанных проблем заключается в несовершенстве прежней методики построения древа, реализованной в Starling. Применение предложенной авторами методики позволяет эффективно решать обе выявленные проблемы, связанные с нестабильностью топологии и избыточной кластеризацией древа, а также значительно улучшить полученную классификацию древа с точки зрения ее содержательной интерпретации. Универсальность разработанной методики дает возможность применять ее для анализа любых генеалогических деревьев, полученных на основе лексикостатистических расчетов, независимо от того, каким способом они были построены. Все основные процедуры методики хорошо формализуются и могут быть реализованы в виде дополнительного модуля Starling, или самостоятельной утилиты, удобной для практического использования при анализе и уточнении лексикостатистических классификаций. Другая часть команды занималась историей лингвистики. Среди сюжетов – во-первых, основные вехи научной деятельности С.А. Старостина (1953–2005), прежнего и, пожалуй, самого известного главы московской школы компаративистики; и во-вторых, становление лингвистической антропологии на Кавказе (деятельность Н.Ф. Яковлева, А.Н. Грена и др.). Был собран определенный корпус источников, включая архивные материалы заседаний Ностратического семинара памяти В.М. Иллича-Свитыча, биографические материалы и 10 (полу)структурированных интервью. Интервьюировались участники и свидетели событий, связанных с основными этапами истории московской школы компаративистики. В фокусе историографических исследований исполнителей проекта находились также российско-американские связи, точки взаимного влияния московских компаративистов и лингвистических антропологов (дескриптивистов) из США. В отчетном году была завершена работа над развернутыми комментариями (23,6 тыс. слов) к труду Ф. Боаса ("On alternating sounds", 1888), носящему этапный характер с точки зрения истории антропологии. Эта статья была написана ее автором по частной проблеме – экспериментальным исследованиям эффекта т.н. «звуковой слепоты». В дальнейшем результаты наблюдений над восприятием языка были перенесены Боасом на широкое поле культуры, а действию апперцепции уподоблен процесс аккультурации – прививания каждому отдельному члену общества культурных норм и ценностей. В комментариях к упомянутой статье много внимания уделено отношению классика американского дескриптивизма к дискуссиям своего времени (вокруг полисинтетизма, двух уровней фонологии), связям, пусть даже пунктирным, боасовской лингвистики с современной российской компаративистикой. Комментарии в частности включают: анализ лингвистических воззрений Боаса, в частности его концепции апперцепции и лингвистического релятивизма (в связи с появлением в будущем т.н. гипотезы Сэпира-Уорфа); дискуссию о роли первичных органов речи в фонетической артикуляции (в контексте вскрытой Ч. Хоккетом, уже во 2-й пол. XX в., проблемы позднего появления губно-зубных, первоначально лишь в обществах, перешедших к земледелию); критику боасовской методики полевых исследований (в связи с общей компетентностью Боаса как фонетиста, ставшей сегодня объектом внимания историков науки).

Аннотация результатов, полученных в 2022 году
В соответствии с планом работы деятельность по выполнению задач проекта в отчетный период (третий год) включала а) сбор источников в библиотеках и архивах, б) интервьюирование респондентов и в) кабинетные исследования. Предполагалась научная командировка в Грузии. Двухаспектный характер выбранной нами проблематики определил общий дизайн исследования. С одной стороны, исполнители проекта продолжали изучать различные вопросы дальнего языкового родства (чисто лингвистические), а с другой - вторая часть команды анализировала эту деятельность, пытаясь дать оценку состоянию и перспективам московской компаративистики, шире компаративистскому направлению в языкознании, и таким образом была занята историей науки и теоретическими проблемами науковедения. Приоритетными направлениями собственно лингвистической части проекта являлись, во-первых, проверка имеющихся / постулирование новых гипотез дальнего родства, во-вторых, реконструкция фрагментов этнокультурной и языковой истории, преимущественно народов афразийского круга, и в-третьих, совершенствование инструментария компаративистских штудий (лексикостатистического метода). Продолжалась интенсивная работа над канарским этимологическим словарем и реконструкцией культурной лексики (названия животных) в берберском афразийского происхождения. Другое приоритетное направление составили: реконструкция праафразийской культурной лексики и разработка лексикостатистической классификации афразийских языков. На сегодня одним из ключевых вопросов классификации афразийской макросемьи, от которого зависит, в частности, решение проблемы афразийской прародины, является классификационное место омотской и кушитской семей, стоит ли рассматривать их как сестринские? Следующую проблему составляет специфическое родство языка хадза с отдельными афразийскими ветвями: большая близость хадза к южным (кушитским и омотским) языкам, чем к северным (семитским, египетскому и берберским). В настоящее время мы склоняемся к тому, что хадза представляет третью южную ветвь афразийской макросемьи. Предлагается также несколько иная классификация составляющих ее ветвей и групп, которая отличается от имеющейся классификации Г.С. Старостина и коллег. Генеалогические отношения отдельных афразийских языков выглядят следующим образом. Обе южные семьи разделяются почти сразу же после того, как их общий предок отделяется от предка северно-афразийских языков. Далее распадается кушитская семья, за ней омотская. В северной группировке афразийских языков сначала обособляются семитская ветвь с египетской (сестринской по отношению к ней), затем берберская отделяется от чадской. В пределах семитской ветви первым обособившимся языком оказывается общий предок современных южноаравийских языков – праюжносемитский. Аккадский язык обособляется вторым, хотя хронологически именно он, наряду с эблаитским, является наиболее древним из известных семитских языков. И наконец возникают (почти одновременно) три западносемитские ветви – ханаанейская (иврит, финикийский, угаритский), арабско-арамейская с южноаравийским эпиграфическим (сабейским) языком и эфиопская. Отдельно стоит упомянуть об изучении рукописного наследия В.М. Иллич-Свитыча из архива Ностратического семинара. Речь идет о критическом разборе доселе неопубликованной его работы, посвященной реконструкции южнокавказского (картвельского) вокализма в контексте сравнений с др. ностратическими языками. На сегодняшний момент ясно, что некоторые из содержащихся в ней сопоставлений устарели и должны быть отвергнуты; другие же сохраняют актуальность, хоть зачастую и в сильно редактированном виде. Так, чисто архивная работа побуждает нас к пессимистическим выводам относительно современного состояния ностратических сопоставлений в целом. Установление соответствий вокализма между западными (индоевропейскими, картвельскими) и восточными ностратическими языками (алтайскими, уральскими, дравидийскими и др.) маловероятно до получения устойчивых реконструкций вокализма восточно-ностратических дочерних систем, в которых, хотя и был достигнут значительный прогресс в последние десятилетия, все же пока остается много неясного. Из кавказоведческих интересов исследователей, занятых выполнением проекта, вырисовывается тема на ближайшее будущее. Предварительно ее можно обозначить как историческое "расследование" дене-сино-кавказской гипотезы, подразумевающее, во-первых, тщательный анализ социо-политико-исторического контекста, в котором она была сформулирована, во-вторых, критическую оценку вклада различных ученых в ее разработку и доказательной базы, сформированной на сегодняшний день; и в-третьих, рассмотрение общественного резонанса, а именно влияния гипотезы на соответствующие национальные идеологии, националистические споры и проч. В фокусе историографических исследований исполнителей проекта находились также зарубежные связи российских ученых, а именно точки взаимного влияния московских компаративистов и лингвистических антропологов (дескриптивистов) из США. В ранней истории лингвистической антропологии, как американской, так и российской, был период особенного неприятия «индо-германского» наследия в языкознании Европы XIX в. Компаративисты-индоевропеисты не заглядывали глубоко в вопросы культурных истоков человеческого языка, в том числе из-за сравнительной культурной однородности Европы. Напротив, изучение бесписьменных, экзотических («голофрастических и полисинтетических») языков Нов. Света требовали от исследователя учитывать этот фактор. Реакцией было появление «аналитического» подхода у Ф. Боаса, его призывов изучать фонологию в тесной связи с грамматикой конкретного языка и язык в целом в контексте единого культурного процесса, в котором предлагалось видеть что-то сходное с действием апперцепции. Боасовская феноменология, так сказать, событийно, означала шаг назад, к В. Гумбольдту, но парадигматически предвосхищала многие тренды современной лингвистики. Упор не на языковую дивергенцию, концентрированную в т.н. фонетических законах, а на многомерные исторические связи языков уникальной природы уберегал Боаса от гонки за реконструкциями праязыковых состояний. А психологизм позволил сформулировать концепцию фонемы, по крайней мере, такому его ученику, как Э. Сэпир. Образ генеалогического древа поблек до метафоры и в построениях акад. Н.Я. Марра, твердившего о едином глоттогоническом процессе, в котором языку уготовано было подчиняться борьбе классов – социально-экономическим закономерностям. Вместо этимологий и лексических праформ Марр предлагал обращенную к дописьменным временам «палеонтологию» языка при помощи членения слов на первоэлементы, обнаруживающие соответствия в будущей идее звуковых цепей Дж. Гринберга и В.В. Шеворошкина. Н.Ф. Яковлев же, в ту пору маррист, подошел к делению звуковой системы языка на фонемы, но совершенно с другого конца. Далее, умеренный антиколониализм Боаса представлял дополнительный импульс, заставлявший смотреть с подозрением на современную ему европейскую науку. В СССР отказ от европоцентризма, по крайней мере, декларировала яфетидология, всегда больше политика, чем наука. Парадоксально, но дескриптивная лингвистика боасовцев может оказаться типологически близкой марризму. Дальше перспективы обоих направлений, как и направлений, выросших из их критики, складывались уже совершенно по-разному. В этом контексте, на основе многочисленных документальных источников - переписка Э. Сэпира с А.Л.Крёбером и Р. Лоуи, М. Сводеша с М. Хаас и Ч. Вогелином, хранящаяся в архиве Американского философского общества (Филадельфия); а также материалы 30 интервью, собранных у российских ученых в ходе деятельности по проекту, - было рассмотрено, как методика определения дальнего родства (выделения сэпировских суперсемей) и в особенности глоттохронология М. Сводеша, повлияли на развитие идей и научных поисков московских компаративистов. Ссылка на сайт, посвященный проекту: http://nostratic.org/index.php