— Почему вы стали заниматься именно этой темой?
— Я работаю в Есенинской группе Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН, поэтому все, что связано с именем Сергея Есенина, для меня важно и интересно. В 2014 году сотрудница Лондонской библиотеки Клаудия Риччи написала текстологу нашей группы Сергею Ивановичу Субботину, который много занимался рукописями Есенина при подготовке полного собрания сочинений поэта. В своем электронном письме Клаудия сообщила, что при ревизии русской коллекции библиотеки она обнаружила «манускрипт», состоящий из двух частей — рукописной и набранной на машинке. На первой странице рукописи она прочитала зачеркнутый заголовок — «Пугачев». Там же была и зачеркнутая подпись (после первой главы) — С. Есенин.
— С чего началась работа?
— Работа началась с переписки с администрацией Лондонской библиотеки. Это частная библиотека, расположенная в элитном районе Лондона Вестминстере. Библиотека долгое время была довольно закрытым учреждением, и такого рода сотрудничество, тем более с иностранной организацией, было для нее в новинку. Администрация не сразу дала разрешение на работу с автографом еще и по другой важной причине, связанной с вопросами правообладания: неопубликованный и никому не известный документ имеет огромную ценность, поэтому в какой степени обеспечивать доступ к документу, было решено не сразу.
— Какую роль сыграл в вашей работе грант Российского научного фонда?
— Именно благодаря поддержке Российского научного фонда я смогла работать с манускриптом в Лондоне! Почему в Лондоне? Дело в том, что получить разрешение от руководства Лондонской библиотеки сделать фотокопию всего манускрипта пока не представляется возможным. Сложность здесь в том, что библиотека рассматривает любое копирование как нарушение своих прав собственности и, если угодно, права первенства на публичное обнародование текста. Но мы работаем в этом направлении. Пока же я единственный исследователь из России, который работал с лондонским автографом «Пугачева». Более того, скорее всего, после Есенина я первый человек из России, кто держал этот автограф в руках. Это не может не радовать и не вдохновлять!
— Как именно проходила работа?
— Я приехала в Лондонскую библиотеку, и меня посадили не в читальном зале, а в офисе, где я работала, окруженная сотрудниками библиотеки. Они занимались своими делами, но одновременно наблюдали за мной: так, чтобы я не сделала никаких копий! Работа началась с фронтального изучения манускрипта: замера и анализа бумаги, на которой написан текст поэмы, изучения помет, сделанных не рукою Есенина. Затем я перешла к анализу самого текста манускрипта.
На следующем этапе я сравнивала текст лондонского автографа с другими существующими источниками поэмы. Самым сложным, пожалуй, было прочитать зачеркнутые ремарки первой главы, однако мне все-таки удалось восстановить мизансцену, которой открывается первая глава: она не была известна по другим источникам.
— В статье я рассказываю о результатах своего текстологического анализа автографа, а также о том, что текст «Пугачева» привез в Лондон английский переводчик и писатель К.Э. Бехгофер-Робертс после встречи с Есениным осенью 1921 года: их знакомство состоялось в начале сентября и совпало с окончанием работы поэта над «Пугачевым». Вероятно, Бехгофер сообщил Есенину о своем скором отъезде, поэтому Есенин встал перед необходимостью собрать текст поэмы из тех материалов, которые оказались у него под рукой: он взял первую главу, написанную от руки весной, три последние главы, набранные на машинке летом, и середину поэмы написал специально для Бехгофера. Эта часть была записана, я думаю, «за один присест». Есенин хотел успеть до отъезда англичанина: он уже ощущал себя поэтом европейского масштаба, ему важно было, чтобы поэма была переведена и ее читали на одном из самых известных языков мира. Мы пока не знаем, брался ли Бехгофер за перевод «Пугачева»: в 1934 году он передал текст поэмы в дар библиотеке. Первый перевод «Пугачева» был сделан в 1922 году на французский язык.
— Почему так важно найти беловой автограф произведения?
— Любой текст, написанный рукою автора, будь то письмо, записка или подпись на счете за гостиницу или ресторан, уже представляет ценность, так как по таким документальным деталям реконструируется биография писателя, а через нее — литературная и даже историческая эпоха. Еще большее значение имеет беловой автограф, то есть переписанный автором набело текст произведения.
С лондонским автографом интересно и важно еще и то, что последние главы поэмы, набранные на машинке, также содержат правку, сделанную рукою Есенина.
— Имеются ли в распоряжении ученых черновики поэмы?
— Да, конечно. Доктор филологических наук, руководитель Есенинской группы Н.И. Шубникова-Гусева, занимавшаяся подготовкой «Пугачева» для полного собрания сочинений, тщательно изучила и описала особенности черновиков «Пугачева»: с черновиками и комментариями к ним можно познакомиться в полном собрании сочинений С.А. Есенина, доступном онлайн на сайте.
— Достоверно ли известно, что нет других беловых вариантов «Пугачева»?
— По авторитетному мнению д.ф.н. Н.И. Шубниковой-Гусевой, в своих работах предсказавшей существование белового автографа «Пугачева», лондонский автограф действительно является единственным беловым, так как он совпадает с печатным текстом «Пугачева», опубликованным при жизни Есенина.
— Вы считаете, что результаты проделанной вами работы могут быть использованы при построении курса литературы в старшей школе. Могут ли такие нововведения повлиять на интерес школьников к этому предмету?
— Я думаю, конечно. Уже само по себе чтение поэмы «Пугачев», ее анализ позволяет увидеть Есенина не только как певца «страны березового ситца», но как поэта, размышляющего над исторической судьбой России, ее взлетами и трагическими поворотами.
Мне кажется, об этом сейчас надо думать и говорить в школах. Что касается непосредственно моего исследования, то история написания текста — это всегда увлекательно, если это не просто список дат мелом на доске. Почему бы не рассказывать школьникам о черновых и беловых автографах, о том, как их изучение и сравнение позволяют понять и почувствовать, как кропотливо и напряженно автор работает над текстом, добиваясь литературного совершенства? Художественное произведение становится живым организмом, а не просто текстом из учебника.