Аннотация результатов, полученных в 2016 году
В 2016 г. с помощью родительских опросников собраны данные о волевой регуляции, благополучии, проблемах психического здоровья, личностных особенностях, социально-демографических характеристиках и семейной среде в трех возрастных группах детей: дошкольников (3-6 лет, N = 365), младших школьников (7-10 лет, N = 614) и подростков (11-15 лет, N = 1791). Для оценки волевой регуляции использовали русскоязычные версии шкал родительских опросников, разработанных в рамках психобиологической модели темперамента (Putnam et al., 2001; Rothbart, Derryberry, 1981): в дошкольном возрасте использовали наиболее краткую форму Опросника поведения в детстве (CBQ-VSF, Putnam, Rothbart, 2006), в младшем школьном возрасте - краткую версию шкалы Волевой регуляции Опросника темперамента в среднем детстве (TMCQ, Simonds, Rothbart, 2004), в подростковом возрасте использовали шкалу модифицированной краткой формы Опросника темперамента в раннем подростковом возрасте (EATQ-R, Ellis, Rothbart, 2001). Для оценки психического здоровья применяли Опросник сильные стороны и трудности (SDQ, Goodman et al., 2005); для оценки благополучия применяли валидизированную авторами (Toporkova et al., 2015; Leto et al., 2016) Шкалу удовлетворенности жизнью для учеников (SLSS, Huebner, 1991) и оценивали академическую успеваемость. Личностные черты измеряли с помощью краткой формы Списка индивидуальных особенностей ребенка (ICID-S, Slobodskaya, Zupančič, 2010). Для оценки социально-демографических характеристик и факторов семейной среды применяли авторский опросник «Стиль жизни» (Слободская и др., 2008; Slobodskaya et al., 2014). Информацию получали из четырех источников: 1) родительские опросники; 2) воспитатели детских садов и школьным учителям заполняли SDQ; 3) сведения школьных журналов для оценки академической успеваемости; 4) дети с 7-8 лет заполняли SLSS; а подростки с 11 лет - шкалу Волевой регуляции EATQ- RSF, SDQ, ICID-S и социально-демографическую анкету. Проведена валидизация русских вариантов шкал для оценки волевой регуляции в дошкольном (CBQ-VSF, Putnam, Rothbart, 2006), младшем школьном (TMCQ, Simonds, Rothbart, 2004) и в подростковом возрасте (EATQ- RSF, Ellis, Rothbart, 2001). Результаты показали, что четырехфакторная модель Волевой регуляции в дошкольном возрасте, включающая Тормозный контроль, Устойчивость внимания, Сенсорную чувствительность и Удовольствие низкой интенсивности, отлично соответствовала имеющимся данным; в младшем школьном возрасте наилучшим соответствием эмпирическим данным обладает трехфакторная модель Волевой регуляции, включающая Регуляцию активности, Тормозный контроль и Устойчивость внимания, а подростковом возрасте - модель с двумя компонентами: Регуляция активности и Тормозный контроль/Внимание. Проведенный анализ выявил удовлетворительную внутреннюю согласованность и тест-ретестовую надежность шкал волевой регуляции; показатели надежности были сопоставимы с психометрическими характеристиками оригинальных инструментов (Ellis, Rothbart, 2001; Putnam, Rothbart, 2006; Simonds, Rothbart, 2004) и вариантов на других языках (Muris, Meesters, 2009; Oldehinkel et al., 2011). Согласованность данных родителей и подростков также соответствовала данным литературы (Muris, Meesters, 2009; Valiente et al., 2008); анализ показал дискриминантную и критериальную валидность показателей Волевой регуляции. Результатом этого этапа исследования стали шкалы для оценки Волевой регуляции и её компонентов у детей дошкольного, младшего школьного и подросткового возраста с помощью отчетов родителей и самоотчетов подростков, по структуре, надежности и обоснованности сопоставимые с международно признанными инструментами. Во всех возрастных группах Волевая регуляция и ее компоненты были тесно связана с личностным доменом Сознательности, что подтверждает предположение об их гомологичности (Eisenberg et al., 2014). Эмпирических данных о связях Волевой регуляции с Сознательностью крайне мало; в нашем исследовании они впервые продемонстрированы в столь широком возрастном диапазоне на двух уровнях иерархии личностных черт. Показано также связь Волевой регуляции и ее компонентов с доменом Уступчивости, отражающей саморегуляцию в социальных взаимодействиях (Caspi & Shiner, 2006), и Открытости. Отрицательные взаимосвязи волевой регуляции с отрицательной эмоциональностью (Rothbart & Derryberry, 1981) были наиболее сильны в подростковом возрасте, возможно вследствие дисбаланса в развитии «эмоциональной» и «контролирующей» систем мозга (Casey et al., 2008; Galván, 2013; Spear, 2011; Steinberg, 2005). Связь волевой регуляции с положительными эмоциями проявилась во всех возрастах и соответствует вкладу саморегуляции в последующую удовлетворенность жизнью (Moffitt et al., 2013). Подтвердилось предположение о том, что Волевая регуляция является фактором защиты в отношении проблем психического здоровья и способствует благополучному развитию. Выявленные взаимосвязи согласуются с результатами других исследований, где низкий уровень волевой регуляции был связан с экстернальными проблемами (Honomichl, Donnellan, 2012), и в меньшей степени – с интернальными (Eisenberg, 2012; Rothbart, 2007); показано принципиальное сходство результатов, основанных на разных источниках информации. Во всех возрастных группах Волевая регуляция была связана с просоциальным поведением – важным показателем благополучного развития (Eisenberg et al., 2006). У дошкольников впервые установлены взаимосвязи Волевой регуляции с семейными факторами - методами родительского воспитания и уровнем родительского стресса, в этом возрасте наибольшее значение имел Тормозный контроль. У младших школьников Волевая регуляция и ее компоненты - Регуляция активности и Устойчивость внимания - были связаны с академической успеваемостью; впервые установлена связь волевой регуляции с субъективным благополучием детей. Организована и оснащена экспериментальная лаборатория для оценивания волевой регуляции у детей. Задания были основаны на международно признанных батареях тестов, разработанных Kochanska с коллегами для детей дошкольного возраста (Kochanska, Knaack, 2003; Kochanska et al., 1997, 2000; Murray, Kochanska, 2002) и экспериментальных исследований волевой регуляции младших школьников (например, Lengua, 2002; Szűcs et al., 2009). В пилотном исследовании разработаны батареи для оценки следующих аспектов волевой регуляции у детей от 22 месяцев до 10 лет: выдержка, управление двигательной активностью (крупной и мелкой моторикой), подавление и инициация активности по сигналу и направленное внимание (модификация Stroop теста). Всего применяли 16 заданий, от 4 до 12 заданий в каждой из шести возрастных групп; проведенное экспериментальное исследование охватило 188 детей: 22-32 месяца (N = 22), 33-45 месяцев (N = 47), 46-64 месяца (N = 47), 65-78 месяцев (N = 30), 78-96 месяцев (N = 22) и 7-10 лет (N = 20). Все проведенные задания были записаны в видеофайлы; далее была адаптирована и уточнена методика кодирования. Часть видеозаписей закодированы, создана база, включающая данные опросников и показатели, полученные при кодировании экспериментов. В выборке 26 видеозаписей, закодированных двумя независимыми наблюдателями, оценили надежность батареи с помощью коэффициентов внутренней согласованности и каппа, оценивающего согласие категориальных оценок. Предварительный анализ выявил ряд значимых корреляций экспериментальных показателей волевой регуляции с данными родительских опросников, подтверждающих валидность показателей волевой регуляции. Проведена запись ЭЭГ в состоянии покоя и при выполнении экспериментальных заданий у испытуемых младшего школьного возраста (52 участника). Были уточнены и адаптированы экспериментальные парадигмы и разработана следующая схема эксперимента, включающая запись ЭЭГ в состоянии покоя с закрытыми и открытыми глазами; два задания odd-ball с монотональным и политональным стимулированием; задание стоп-сигнал и модифицированный Stroop тест. В эксперименте у 50% детей вначале выполняли тесты «odd-ball», а затем тест стоп-сигнал, а у других 50 % порядок этих тестов был обратным; Stroop тест всегда проводили в конце эксперимента. Проведен анализ ЭЭГ данных в состоянии покоя с закрытыми глазами; использовали разработанные авторами подходы для выявления активности осцилляторных сетей мозга методом локализации источников в сочетании с анализом независимых компонент (Knyazev et al., 2016). Поскольку дефолт система мозга (ДСМ) и системы контроля внимания, такие как фронто-париетальная система (ФПС), находятся друг с другом в реципрокных отношениях (Fox et al., 2005), использовали методы анализа «антикорреляции» этих систем. Более высокие оценки волевой регуляции сопровождались преобладанием коннективности ДСМ над коннективностью ФПС; наиболее сильный положительный эффект обнаружен в бета диапазоне в нижней париетальной дольке (inferior parietal lobule). Эти результаты соответствуют ожидаемым и согласуются с современными представлениями о том, что ДСМ играет важную роль в организации запланированного поведения (Raichle, 2015), а соотношение активности ДСМ и системы контроля внимания связано с импульсивностью (Shannon et al., 2011). Исследование сетей покоя (resting state networks) в процессе развития на основе ЭЭГ проведено впервые; связь волевой регуляции с ДСМ и ФПС также была исследована впервые. Результаты анализа полученных ранее данных уточнили представления о развитии волевой регуляции в первые три года жизни и о ее вкладе в личностные черты. В продолжительных исследованиях выявлены гомотипичные прогностические связи (например между Длительностью ориентировки в младенчестве и Переключением внимания в раннем детстве) и гетеротипичные (между ранней Волевой регуляцией и последующими личностными чертами Экстраверсии и Нейротизма), что согласуется с имеющимися данными о развитии в первые годы жизни (Carranza et al., 2013; Komsi et al., 2006; Putnam et al., 2008). Нами впервые получено эмпирическое подтверждение предположения (Caspi, Shiner, 2006; Eisenberg et al., 2014; Rothbart, 2007) о том, что ранняя Волевая регуляция связана с последующей Сознательностью (Slobodskaya, Kozlova, 2016), и выявлен решающий вклад такого компонента как Удовольствия низкой интенсивности, характеризующего радость ребенка при тихих занятиях и слабых воздействиях. Выявлен вклад Волевой регуляции в психическое здоровье и благополучие в первые три года жизни. Результаты во многом сходны с полученными в последующие возрастные периоды: связи с экстернальными проблемами сильнее, чем с интернальными, а среди компонентов волевой регуляции наибольший вклад вносит Тормозный контроль. Однако в отличие от старших возрастных групп, в младенчестве и раннем детстве существенную роль играет Удовольствие низкой интенсивности. Результаты, показавшие вклад Волевой регуляции в младенческом и раннем детском возрасте в последующее благополучие, имеют важное значение. Они соответствуют результатам широкомасштабного продолжительного исследования (Moffitt et al., 2011) и указывают на универсальность полученных закономерностей и возможность распространения их теоретических и практических следствий на современную российскую культуру. Формальные характеристики семейной среды не имели существенного значения для последующего психического здоровья и благополучия при учете индивидуальных особенностей ребенка; подобные результаты были получены нами ранее (Goodman et al., 2005; Slobodskaya, Akhmetova, 2010). Факторы ближайшей семейной среды, непосредственно влияющие на ребенка, такие как воспитательные практики родителей и сплоченность семьи, могут вносить опосредованный вклад в благополучие и психическое здоровье в процессе развития, медиируя и модерируя эффекты Волевой регуляции. Подобные эффекты установлены нами в отношении личностных черт (Loginova, Slobodskaya, 2016; Slobodskaya et al., 2014), в настоящем проекте будут изучены механизмы взаимодействия средовых факторов с Волевой регуляцией. По результатам проделанной работы представлено четыре доклада на двух международных конференциях (два устных и два стендовых) и один устный доклад на всероссийской школе. Опубликовано 5 статей в журналах, индексируемых в Web of Science и Scopus.

Аннотация результатов, полученных в 2017 году
В 2017 г. отработаны тестовые батареи для оценки волевой регуляции в различных возрастных группах от 22 месяцев до 10 лет. Задания на выдержку включали подавление или задержку двигательной активности при ожидании приятного события: 1) Ожидание угощения (22-45 мес.), 2) Подарок (22-64 мес.), 3) Подарочный пакет (22-64 мес.) и 4) Ожидание подарка (от 65 мес. до 10 лет). Задания на управление двигательной активностью сориентированы на замедление и ускорение крупной и мелкой моторики: 5) Медленная ходьба по линии (все возрастные группы), 6) Черепаха и кролик (33-64 мес.), 7) Рисование круга (33-77 мес.), 8) Рисование звезды – (46-120 мес.). Подавление и инициация активности по сигналу включали задания по типу Go-No-Go, где от ребенка требуется произвести действие на один вид сигнала, а на другой - это действие подавить: 9) Башня (22-64 мес.), 10) Шепот (33-64 мес.), 11) Снег/трава (46-64 мес.), 12) Зеленый/красный (46-77 мес., 1-2 часть и 65-77 месяцев (3 часть), 13) Доктор говорит (от 65 мес. до 10 лет). Задания на направленное внимание (78-120 мес.) представляли собой модификации Stroop теста, где требуется игнорировать доминантный признак объекта и выбрать субдоминантный признак: 14) Цвета и слова и 15) Реальный размер животных. Проведено экспериментальное исследование волевой регуляции у 302 детей пяти возрастных групп: 22-32 месяца (N = 30), 33-45 месяцев (N = 50), 46-64 месяца (N = 52), 65-77 месяцев (N = 50) и 78-120 месяцев (N = 120). Все эксперименты записаны в видеофайлы; разработана стандартизованная методика кодирования тестовой батареи; видеозаписи заданий закодированы. Создана база экспериментальных данных, в т.ч. 73 эксперимента, закодированных двумя независимыми наблюдателями; разработаны программные задания для обработки данных батареи согласно международной практике (Catale, Meulemans, 2009; Homack, Riccio, 2004; Kochanska et al., 1997, 2000; Lengua, 2002; Mischel et al., 1989). C помощью коэффициентов интраклассовой корреляции оценок двух наблюдателей и коэффициентов каппа, оценивающих согласие категориальных оценок, установлена надежность экспериментальных показателей Волевой регуляции. Установлено, что в двух младших возрастных группах (22-45 мес.) волевая регуляция имела двухфакторную структуру, включающую компоненты Выдержка и Моторный контроль; в среднем и старшем дошкольном возрасте появляется компонент Подавление/инициация активности, а у детей 7-10 лет показатели тестовых заданий были слабо связаны между собой. Эти результаты сопоставлены с имеющимися в литературе сведениями (Allan, Lonigan, 2011; Brock et al.,2009; Kim et al., 2013; Kochanska et al., 2000; Murray, Kochanska, 2002). Оценена дискриминантная валидность экспериментальных показателей Волевой регуляции. Возрастные различия были достоверны по всем показателям, кроме направленного внимания в тесте Реальный размер животных. Возраст объяснял до трети вариации, во всех случаях у старших детей показатели были выше, чем у младших. Межполовых различий было существенно меньше и во всех случаях, кроме Направленного внимания в тесте Размер животных, у девочек оценки были выше, чем у мальчиков. С помощью родительских опросников оценены психометрические показатели Волевой регуляции и ее компонентов: у дошкольников - Тормозный контроль, Устойчивость внимания, Сенсорная чувствительность и Удовольствие низкой интенсивности; у младших школьников - Регуляцию активности, Тормозный контроль и Устойчивость внимания. Помимо этого, оценили благополучие и психическое здоровье детей, их личностные особенности, социально-демографические характеристики семьи и факторы семейной среды, в т.ч. методы родительского воспитания. При анализе корреляций экспериментальных и психометрических показателей волевой регуляции выявлены достоверные, но невысокие взаимосвязи, что согласуется с предположениями, основанными на данных предшествующих исследований (Blair, Razza, 2007; Duckworth, Kern, 2011; Verstraeten et al., 2010; Zhou et al., 2012). Поэтому для оценки волевой регуляции желательно использовать несколько методов: экспериментальные задания, родительские и/или учительские опросники. При анализе корреляций с личностными чертами и показателями благополучия и школьной успеваемости оценена критериальная валидность экспериментальных показателей Волевой регуляции. В целом полученные экспериментальные показатели волевой регуляции по надежности и обоснованности сопоставимы с аналогичными показателями, используемыми в исследованиях волевой регуляции детей в других странах. Далее с помощью множественной иерархической регрессии и структурных моделей была сопоставлена прогностическая значимость экспериментальных и психометрических показателей Волевой регуляции в отношении психического здоровья и благополучия детей. Экспериментальные оценки волевой регуляции вносили достоверный и независимый вклад в уровень экстернальных проблем, общее число проблем психического здоровья и их влияние на жизнь ребенка по данным родителей и учителей, объясняя от 2% до 10% вариации. На уровне компонентов, Выдержка вносила достоверный и независимый вклад в родительские оценки гиперактивности/невнимательности, проблем с поведением и со сверстниками и была единственным предиктором учительских оценок просоциального поведения. Моторный контроль вносил достоверный и независимый вклад в общее число проблем психического здоровья по данным родителей, объясняя вместе с возрастом, Тормозным контролем и Устойчивостью внимания 29% всей вариации. Сходные результаты получены и по родительским оценкам экстернальных проблем. В подгруппе детей старше 45 мес. Подавление/инициация было единственным предиктором учительских оценок экстернальных и интернальных проблем, их общего числа и влияния проблем на жизнь ребенка, объясняя от 17 до 26% вариации. Моторный контроль вносил достоверный и независимый вклад в родительскую оценку влияния проблем на жизнь ребенка, объясняя вместе с возрастом, Устойчивостью внимания и Тормозным контролем 26% всей вариации. В подгруппе школьников ключевыми предикторами общего числа проблем по данным родителей были Устойчивость внимания и Выдержка; эта модель объясняла 52% всей вариации. Kлючевыми предикторами экстернальных проблем по данным родителей были Устойчивость внимания, Тормозный контроль и Выдержка; объясняя 66% вариации. Выдержка вносила также вклад в академическую успеваемость, объясняя вместе с Устойчивостью внимания 26% вариации, а Подавление/инициация было единственным предиктором субъективного благополучия, объясняя 9% вариации. В объединенной выборке родительских отчетов, полученных в текущем году и на предыдущем этапе исследования (N=2184, 52% женского пола, возраст от 2 до 18 лет), был оценен вклад личностных особенностей и факторов семейной среды в развитие волевой регуляции с учетом взаимодействий индивидуальных и средовых факторов. Результаты множественной иерархической регрессии показали, что личностные и семейные факторы совместно прогнозировали 27-42% волевой регуляции, 15-31% устойчивости внимания; 19-27% тормозного контроля и 23-34% регуляции активности. Установлено, что семейный доход модерировал связь волевой регуляции и устойчивости внимания с возрастом детей: в семьях с низким доходом волевая регуляция детей с возрастом снижалась, в семьях с высоким доходом – нарастала, а в семьях со средним доходом возрастных изменений родительских оценок волевой регуляции не наблюдалось. В отношении устойчивости внимания отрицательная связь с возрастом обнаружена только в семьях с низким уровнем дохода. Некоторые взаимодействия проявлялись на всех уровнях иерархии личностных черт. Так, суперфактор бета, открытость и боязливость модерировали вклад родительского присмотра в регуляцию активности. Любознательные и смелые дети были особенно чувствительны к родительскому присмотру: в условиях недостаточного присмотра они испытывали сложности с выполнением дел и заданий, требующих волевых усилий (например, школьных домашних заданий), а при достаточном присмотре превосходили мало интересующихся новым и боязливых детей по регуляции активности. Суперфактор бета и упрямство модерировали вклад непоследовательного дисциплинирования в тормозный контроль. Непоследовательное дисциплинирование было тесно связано с тормозным контролем у детей с высоким уровнем пластичности и упрямства и не имело существенного значения у детей со средним и низким уровнем пластичности и упрямства. Эти результаты расширили имеющиеся представления о развитии волевой регуляции. Получены данные ЭЭГ в состоянии покоя и при выполнении экспериментальных заданий odd-ball, стоп-сигнал и Stroop тест у 131 ребенка. Проанализированы поведенческие показатели теста Реальный размер животных, а также поведенческие показатели и компоненты связанного с событием потенциала (ССП) в двухтональной активной oddball парадигме. Возраст положительно коррелировал с количеством верных нажатий и отрицательно - с временем реакции на целевой стимул. Показатели ЭЭГ были связаны с поведенческими показателями в эксперименте, однако достоверных корреляций с психометрическими показателями волевой регуляции не выявлено. Различия ССП на целевой и стандартный стимулы зависели от выраженности эмоциональных проблем. У детей с относительно низким уровнем проблем наблюдалось снижение амплитуды P2 на целевой стимул, а у детей с более высоким уровнем проблем - повышение. Есть данные о том, что повышение амплитуды P2 компонента ССП связано со снижением избирательного внимания (Hansen, Hillyard, 1980), поэтому можно полагать, что при повышенном уровне эмоциональных проблем снижено внимание на целевой стимул. Показано также, что у детей с относительно высоким уровнем эмоциональных проблем различия в компонентах ССП на целевой и стандартный стимулы во временном интервале от 120 до 250 мс были выражены в париетальных областях. Поскольку ССП на целевой стимул более выражен во фронтальных областях мозга, а ССП на девиантный неожиданный стимул - в париетальных областях (Naatanen et al., 1982), можно полагать, что дети с относительно низким уровнем эмоциональных проблем используют фронтальные зоны коры для первичной детекции целевого стимула, а при повышенном уровне эмоциональных проблем первичная автоматическая детекция целевого стимула опосредуется париетальными областям коры головного мозга. Выраженность гиперактивности-невнимательности имела значение для ВП N2 во фронтальных областях на временном отрезке 290-340 мс, что соответствует началу сознательного восприятия. У детей с относительно высоким уровнем гиперактивности амплитуда N2 компонента была больше на стандартный стимул, чем на целевой, тогда как у детей с относительно низкими оценками был получен обратный эффект. Согласно Наатанену (1998), N2 компонент является эндогенным детектором рассогласования, он вызывается неожиданными событиями и связан с различением стимула. Показано, что редукция амплитуды пика N2 на целевой стимул у детей с гиперактивностью связана с дефицитом когнитивного контроля и мониторингом конфликта (Пронина и др., 2014; Senderecka et al., 2012). Мониторинг конфликта в oddball парадигме может возникать вследствие того, что участникам требуется преодолеть доминирующее стремление нажать на кнопку (Sehlmeyer et al., 2010; Yeung et al., 2004), и при повышенной гиперактивности это может быть затруднительно. Передняя поясная кора отвечает за обнаружение конфликта при выборе ответа и передачу этой информации в области мозга, ответственные за когнитивный контроль, такие как латеральная префронтальная кора (Мачинская, 2003; Botvinick et al., 2001). Поэтому увеличение амплитуды пика N2 на стандартный стимул в лобных областях коры у детей с повышенным уровнем гиперактивности, может быть связано с наличием конфликта конкурирующих действий. В целом результаты этого этапа проясняют особенности развития волевой регуляции у российских детей от раннего детского до школьного возраста. По результатам работы представлено четыре доклада на трех международных конференциях и два – на российской конференции. Опубликовано 4 статьи в журналах, индексируемых в Web of Science и Scopus.

Аннотация результатов, полученных в 2018 году
В 2018 г. проведено исследование ЭЭГ с регистрацией поведенческих показателей в ходе экспериментальных заданий. Для исследования целенаправленного внимания использовали тесты odd-ball с предъявлением монотональных и политональных стимулов; для изучения тормозного контроля - тест стоп-сигнал; применяли также задание Размер животного - модификацию Струп-теста для детей, где требуется игнорировать доминантный признак и выбрать субдоминантный. У части детей, прошедших экспериментальное исследование ЭЭГ, проведена также батарея тестовых заданий на выдержку, контроль крупной и мелкой моторики, подавление и инициацию активности по сигналу и направленное внимание для экспериментального исследования волевой регуляции; родители заполнили комплект опросников, включающий шкалы для оценки волевой регуляции и ее компонентов (CBQ-VS, TMCQ), краткую форму Списка индивидуальных особенностей ребенка (ICID-S) для оценки личностных черт, опросники для оценки семейной среды и методов родительского воспитания (APQ–PR, APQ–BF) и скрининговый опросник психического здоровья детей (SDQ). Были собраны сведения об академической успеваемости школьников и их субъективном благополучии с помощью самоотчетов по шкале удовлетворенности жизнью (SLSS). Исследование Размер животного (Szűcs et al., 2009) охватило 202 ребенка (57% мальчиков) в возрасте от 5 до 12 лет. При анализе поведенческих показателей (правильность ответов, среднее время реакции и его стандартное отклонение) установлен достоверный, но небольшой Струп-эффект в отношении правильности выполнения заданий и существенный Струп-эффект в отношении среднего времени реакции: дети правильнее и быстрее выполняли задания с конгруэнтными стимулами, чем с неконгруэнтными. С возрастом значительно улучшалась правильность ответов, уменьшалось среднее время реакции и его вариативность. Выявлены взаимосвязи показателей выполнения теста Размер животного с регуляторными чертами и проблемами психического здоровья, в особенности с проблемами внимания и поведения. Правильность ответов положительно коррелировала с гомологичным волевой регуляции личностным фактором сознательность и входящими в него чертами (организованностью и отвлекаемостью) и отрицательно коррелировала с гиперактивностью/невнимательностью; время реакции было отрицательно связано с волевой регуляцией и ее компонентами устойчивостью внимания и тормозным контролем. Эти результаты свидетельствуют о том, что выполнение сложных тестов, основанных на подавлении доминантной реакции, обеспечивается сочетанием процессов, связанных и с произвольным вниманием, и с тормозным контролем (Garon et al., 2008; Howard et al., 2014; Wright et al., 2003). Показатели выполнения задания Размер животного были связаны и с регуляцией активности - компонентом волевой регуляции, отражающим способность при необходимости сосредоточиться и выполнить задание (Eisenberg et al., 2016). Согласно теоретическим моделям, процессы контроля произвольной активности позволяют преодолевать привычные формы реакции, когда требуется другой, более подходящий ответ (Kuhl, Beckmann, 2012), однако имеющихся экспериментальных данных недостаточно (Bell et al., 2007; Bull, Scerif, 2001). Полученные в нашем исследовании результаты свидетельствуют о том, что для разрешения конфликта, присутствующего в парадигме Струп-теста, помимо подавления доминантного, но неправильного ответа, нужна способность активировать субдоминантную правильную реакцию. Среди поведенческих показателей теста Размер животного наиболее тесные взаимосвязи с волевой регуляцией и проблемами поведения обнаружило стандартное отклонение времени реакции. Эти результаты согласуются с данными исследований последних лет, показавших, что у детей и взрослых с синдромом дефицита внимания и гиперактивности и другими расстройствами неврологического развития, такими как расстройства аутистического спектра, вариабельность времени реакции в нейропсихологических заданиях больше, чем у детей и взрослых без отклонений развития (Karalunas et al., 2014 Kofler et al., 2013). На основе нейрокогнитивных данных разработана гипотеза, объясняющая этот феномен балансом активации дефолт системы мозга (default-mode network, DMN), характеризующей функционирование в состоянии покоя, и сетей внимания (attentional networks), работающих при выполнении заданий (Sonuga-Barke, Castellanos, 2007); дальнейшие исследования показали, что могут иметь значение и другие механизмы (Karalunas et al., 2014). Однако большая часть исследований взаимосвязи между вариабельностью времени реакции и психическим здоровьем проведена в клинических выборках; широкий спектр размерных показателей психического здоровья в популяционной выборке изучен только в одной опубликованной работе (Bastiaansen et al., 2015). Полученные данные о том, что вариабельность времени реакции в заданиях на целенаправленное внимание связана с проблемами внимания, экстернализацией и интернализацией у молодых взрослых, согласуются с результатами нашего исследования детей. Взаимосвязи вариабельности времени реакции с чертами темперамента и личности исследовали только в одной опубликованной работе, где волевая регуляция и сознательность достоверно коррелировали с вариабельностью времени реакции в пробах Go задания Стоп-сигнал (Martel et al., 2008). В нашем исследовании детей от 5 до 12 лет впервые показано, что связь вариабельности времени реакции с регуляторными чертами (волевой регуляцией и сознательностью), сопоставима по силе или сильнее, чем с проблемами психического здоровья. Эти результаты подтверждают целесообразность размерного подхода, учитывающего весь спектр вариации поведения, от нормального до аномального. Этот подход используется в концепции критериев исследовательских доменов (Research Domain Criteria), разработанной в национальном институте психического здоровья в США (Cuthbert, Insel, 2013); полученные в нашем исследовании результаты хорошо согласуются с этой концепцией. Величина эффекта или сила связей между экспериментальными показателями времени реакции и его вариабельности в задании Размер животного и психометрическими показателями произвольной регуляции, сознательности, невнимательности/гиперактивности и общим числом проблем психического здоровья находилась в диапазоне от .15 до .25, что сопоставимо с модальной величиной эффекта в психологических и медицинских исследованиях, включая экспериментальные исследования (Meyer et al., 2001). При анализе ЭЭГ в покое у 80 детей (51% мальчиков, средний возраст 9.5 лет, SD = 3.5) установлено, что в альфа диапазоне волевая регуляция положительно коррелировала с силой связи между DMN и правой верхней височной извилиной и между сетью исполнительного контроля (central executive network, CEN) и правой островковой корой. Поскольку альфа осцилляции связаны с тормозным контролем (Klimesch et al., 2007), а правая височная и островковая кора участвуют в процессах генерации эмоций, эти результаты свидетельствуют о том, что при хорошей волевой регуляции эмоциональные центры находятся под большим контролем как со стороны DMN (в состоянии покоя), так и со стороны CEN (в процессе активной деятельности). В бета диапазоне волевая регуляция коррелировала с доминированием DMN над TPN (системой контроля внимания в ситуациях активной деятельности - task-positive network), оцененным с помощью разностных карт коннективности DMN – CEN и DMN – FPN. Эта связь была положительной в правой преклиновидной коре, являющейся частью DMN, и отрицательной - в левой веретенообразной извилине, участвующей в распознавании зрительных образов. Эти результаты свидетельствуют о том, что волевая регуляция связана с интегрированностью DMN и меньшей ее интерференцией с процессами восприятия зрительной информации. Помимо этого, выявлены взаимосвязи психометрических характеристик волевой регуляции и ее компонентов с показателями ЭЭГ во время экспериментальных заданий Стоп-сигнал (N = 175, 56% мальчиков, средний возраст 8.3 лет SD=1.6) и Размер животного (N = 130, 58% мальчиков, средний возраст 8.5 лет, SD=1.7): связанными с событием спектральными пертурбациями (СССП), когерентностью среди проб (КСП) и связанными с событием потенциалами (ССП). Корреляции СССП и КСП в задании Стоп-сигнал в условии Go с родительскими оценками волевой регуляции и ее компонента устойчивость внимания указывают на то, что у детей с лучшей волевой регуляцией восприятие стимула сопровождается увеличением показателей альфа и бета ритмов и снижением роли дельта и тета ритмов. Это согласуется с имеющимися данными о том, что увеличению альфа ритма сопутствует увеличение отношения полезного сигнала к шуму, возможно вследствие торможения конфликтующих или не релевантных в данный момент процессов (Klimesch et al., 1999, 2000), а также с представлениями о том, что бета ритм связан с когнитивными процессами регуляции (Liebrand et al., 2018) и вниманием (Ogrim et al., 2012). Поскольку тета осцилляции в ответ на предъявляемые стимулы могут отражать уровень возбуждения и когнитивной нагрузки (Güntekin, Başar, 2014), менее выраженное увеличение тета и дельта ритмов при опознании стимула у детей с высоким уровнем волевой регуляции может говорить о том, что им требуется меньше усилий для детекции стимула. Взаимосвязи СССП и КСП с личностной чертой сознательность были сходными с ЭЭГ-коррелятами волевой регуляции в тета диапазоне, а взаимосвязи с чертой отвлекаемость и с гиперактивностью/невнимательностью имели противоположный характер. Эти результаты подтверждают, что у детей с проблемами внимания процесс восприятия стимула характеризуется медленноволновой активностью. Они согласуются с результатами исследования с одновременной регистрацией ЭЭГ и фМРТ при выполнении задания на детекцию ошибок (Debener et al., 2008), где ЭЭГ показатель КСП в частотном диапазоне от 2 до 10 Гц позволял прогнозировать регистрируемую с помощью фМРТ активность в ростральной цингуляционной зоне, играющей ключевую роль при детекции. Детекция целевого стимула сопровождалась большей тета мощностью во временном интервале 300 мс и более выраженным пиком P300 в Сz отведении. Результаты корреляционного анализа показателей ЭЭГ и данных опросников в задании Стоп-сигнал в условии NoGo были во многом сходными. Результаты анализа ЭЭГ показателей в задании Размер животного также соответствуют концепции Klimesch с коллегами (2007), согласно которой нисходящие (top-down) процессы, запускаемые сознанием и волей, сопровождаются синхронизацией альфа ритма, а восходящие (bottom-up) процессы, связанные с реакциями на внешние стимулы и образы, извлеченные из долговременной памяти, сопровождаются десинхронизацией альфа ритма. Результаты анализа ССП показали, что волевая регуляция была связана с величиной пика P2 как в конгруэнтных, так и в неконгруэнтных пробах. Поскольку восходящие процессы, обусловленные восприятием стимула, вызывают уменьшение амплитуды P2 (Шараев, Мнацаканян, 2016; Шестопалова и др., 2016; Crowley, Colrain, 2004), можно полагать, что предъявляемые стимулы вызывали меньшее сенсорное возбуждение при высоком уровне волевой регуляции. Взаимосвязь Волевой регуляции с величиной пика N2 компонента ССП в неконгруэнтных пробах может быть обусловлена мониторингом конфликта, возникающим при необходимости преодолеть стремление отметить изображенное большим животное, маленькое в реальной жизни. Поскольку мониторинг конфликта в неконгруэнтных пробах Струп теста проявляется увеличением амплитуды N2 в фронто-центральных отведениях (Yeung et al., 2004), наши результаты указывают на то, что мониторинг конфликта более характерен для детей с низким уровнем волевой регуляции. Это хорошо согласуется с полученными на предыдущем этапе данными о связи гиперактивности/ невнимательности с большей амплитуды пика N2 ССП в монотональном задании oddball (Бочаров и др., в печ.). Взаимосвязи полученных в эксперименте характеристик ЭЭГ с экспериментальными показателями волевой регуляции отчасти соответствовали взаимосвязям с психометрическими показателями, однако картина была неоднозначной. Мы также не обнаружили достоверных взаимосвязей между оценками волевой регуляции и характеристиками ЭЭГ, отражающими нисходящий тормозный контроль. Неоднозначные результаты получены во многиех исследованиях; их объясняют низкой экологической валидностью лабораторных тестов, низкой надежностью данных опросников и различиями нейрокогнитивных процессов, обеспечивающие выполнение детьми тестовых заданий и их поведение в повседневной жизни (Wright et al., 2003; Ten Eycke, Dewey, 2016). Однако результаты проведенного нами анализа показали, что экспериментальные и психометрические показатели регуляторных способностей и показатели ЭЭГ обнаруживают отчетливые взаимосвязи. Модели, полученные в результате множественного регрессионного анализа подтвердили предположение о том, что волевая регуляция способствует благополучному развитию и является фактором защиты в отношении проблем психического здоровья. Вклад волевой регуляции сохранял значимость и при учете личностных черт и факторов семейной среды. Эти результаты в целом согласуются с имеющимися в мировой литературе сведениями о роли волевой регуляции (Eisenberg, 2012; Moffitt et al., 2013; Rothbart, 2007) и свидетельствуют о том, что выявленные закономерности имеют универсальный характер.